Образы в творчестве Толкиена

Толкиен не раз говорил, что хотел создать не более чем «мифологию Англии» (и это ему удалось).

Все иные истолкования его произведений суть, если воспользоваться современной методологической терминологией, проблемы интерпретации. Так Толкиен говорил в письме:

«Меня с малых лет печалила бедность моей родной страны, у которой не было собственных легенд (выросших, как говорится, на местной почве).

Греческие, кельтские, германо-скандинавские, финские (в которые я влюбился раз и навсегда), рыцарские романы — пожалуйста, сколько угодно; но ничего чисто английского, за исключением дешевых литературных поделок.

Конечно, у нас есть артуровский цикл, однако, несмотря на все свое могучее притяжение, он недостаточно натурализован, связан с Британией, но не с Англией, а потому не мог восполнить ту пустоту, которую я ощущал.

Иными словами, его “волшебность” чрезмерна, он чересчур фантастичен и условен, и в нем слишком много повторов. К тому же, что гораздо важнее, в этом цикле отчетливо ощущается влияние христианства. По причинам, в которые я не стану вдаваться, это представляется мне роковой ошибкой.

Как и всякое искусство, миф и волшебная сказка должны содержать в себе моральные и религиозные принципы, однако нельзя, чтобы они выпирали, имели ту же форму, что и в “Первичном”, реальном мире.

  Врата Мории. Рисунок Дж. Р. Р. Т.

В незапамятные времена (с тех пор много воды утекло) я намеревался сочинить цикл более или менее связанных между собой легенд, от космогонических до сказочно-романтических (первые получали бы от вторых некоторую “приземленность”, а последние приобретали толику великолепия первых), и хотел посвятить эти легенды моей стране, моей Англии.

По манере изложения легенды должны были соответствовать нашим традициям (под “нашими” я разумею Северо-Западную Европу в противовес Эгейскому побережью, Италии и Европе Восточной) и обладать, если у меня получится, неким неизъяснимым очарованием, которое кое-кто именует “кельтским” (хотя в исконно кельтских преданиях оно встречается весьма редко);

затем их следовало сделать “высокими”, то есть избавить от всякой вульгарности и грубости, каковые вовсе не подобает стране, давшей миру столько великих поэтов.

Главные события я собирался изложить во всех подробностях, а прочие изобразить двумя-тремя мазками.

Цикл должен был представлять собой единое целое и в то же время производить впечатление незаконченности, чтобы и другие — не только писатели, но и художники, музыканты, драматурги — могли поучаствовать в его создании».

Айнуры (AINUR, ед. число AINU, в переводе с квенийского «высшие, священные»).

В эльфийских легендах высшие существа, порожденные мыслью Илуватара — Единого — из Негасимого Пламени.

• Комментарий.

В легендах об айнурах очевидны параллели со сводом христианских легенд об ангелах и о падении Люцифера.

Вот что пишет об этих параллелях современный исследователь творчества Толкиена П. Малков: «Попробуем взглянуть на параллели между айнурами Толкиена и ангелами христианства. Айнуры — не просто слуги, рабы Илуватара; он говорит с ними, способствует их самосовершенствованию, мыслит их подобными себе. Илуватар предлагает айнурам музыкальные темы, и они поют перед ним, радуя его своими мелодиями.

И в Книге пророка Исайи приводится песнь, воспеваемая ангелами Богу: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!” (Ис. 6:3)

Призвание ангелов — “воспевать хвалы Богу и служить божественной Его воле”».

Мелькор, по Малкову, проходит тот же путь, что и Люцифер, путь «к озлоблению и уничтожению всего, что только возможно, из сотворенного Илуватаром».

Зло имеет своим началом грех одного ангела. И эта позиция Люцифера обнажает перед нами корень всякого греха — гордость, которая есть бунт против Бога. Тот, кто первым был призван к обожению по благодати, захотел быть богом сам по себе. Корень греха — это жажда самообожения, ненависть к благодати. Оставаясь независимым от Бога в самом своем бытии, ибо бытие его создано Богом, мятежный дух начинает ненавидеть бытие; им овладевает неистовая страсть к уничтожению, жажда какогото немыслимого небытия».

Сам Толкиен в одном из писем характеризовал айнуров так: «Валары, или “силы, правители”, были первыми “сотворенными” существами. Это рациональные духи, разумы без воплощения, сотворенные до создания материального мира. (Точнее, эти духи зовутся айнурами; валары — те из них, кто вступил в материальный мир после его создания, и среди них имя применимо лишь к наиболее могущественным, то есть к тем, кто занял в воображении, но не в религии место “богов”.) Айнуры принимали участие в миротворении как “вторичные творцы”…»

«Канонический» вариант предания об айнурах приводится в «Сильмариллионе».

Арагорн Второй (ARAGORN THE SECOND)

Сын Араторна, шестнадцатый и последний вождь Следопытов Севера, родился в 2931 году Третьей эпохи; впоследствии он стал первым королем Воссоединенного королевства и правил как государь Элессар.

• Комментарий.

Арагорн — это традиционный эпический герой, «рыцарь без страха и упрека», знакомый нам и по «Песни о Роланде», и по героическим скаа заниям кельтов, по легендам артуровского цикла и по «Песни о Нибелунгах».

Барлоги (BALROGS, в переводе с синдарина означает «могучий демон».)

Беорн (BEORN)

Человек, вождь северного клана Беорнингов, оберегавшего торговые пути из Эриадора в Лихолесье.

Беорн обладал огромной силой и, как сообщает в своих записках Бильбо Торбинс, мог превращаться в медведя. Он ненавидел орков и истреблял их где только мог.

Бильбо Торбинс вместе с гномами и Гэндальфом Серым нашел приют у Беорна во время путешествия «Туда и Обратно» в 2941 году Третьей эпохи.

• Комментарий.

Беорн — едва ли не «наименее вымышленный персонаж во всей книге» (Т. Шиппи). Он носит «характерное» древнеанглийское имя – «человек-медведь», и все его повадки соответствуют этому имени.

Валары (VALAR, в переводе с квенийского «высшие силы».)

Комментарий.

В своих письмах и интервью Толкиен неоднократно называл валаров «ангельскими силами». Если экстраполировать эту аналогию и попытаться «уместить» валаров в иерархическую классификацию ангелов (известных девять ангельских чинов), мы обнаружим, что валары занимают промежуточное положение между серафимами, херувимами и архангелами.

Валинор (VALINOR, в переводе с квенийского «земля валаров».)

Обитель валаров на континенте Аман — Заокраинном Западе эльфийских легенд, земля вечной юности. Как сказано в «Квента Сильмариллион», «...ничто не увядало и не сохло в том краю, и листья были безупречны, и живущие не старели и не болели, ибо в самых камнях и водах жил благой дух». С трех сторон — востока, юга и север.

Комментарий.

«Блаженное королевство», земля вечной юности, отделенная от остального мира непреодолимой (почти непреодолимой) преградой, — один из основных сюжетов европейской мифологической традиции. Сразу вспоминаются и кельтские Острова блаженных где-то на западе, и греческий Элизиум, и скандинавский Асгард, и Волшебная страна из фольклора германских народов. Чтобы попасть в обитель, где царит вечное лето, где находится источник молодости и откуда в мир нисходит все благое, смертному нужно выдержать множество испытаний.

Гномы

• Комментарий.

Гномы — в современном европейском фольклоре крохотные существа, «позаимствовавшие» свои привычки и повадки у цвергов и карликов. Традиция гномов не знает; первое упоминание о них встречается у Парацельса.

  Надгробная плита Балина. Рисунок Дж. Р. Р. Т.

Толкиеновские гномы – это классические карлики, иначе цверги, известные в североевропейской мифологической традиции. Что касается карликов, это крохотные седобородые существа. 

Карлики отличаются могучим телосложением и недюжинной физической силой; зрелости они достигают трех лет от роду, а к семи годам у них отрастают седые бороды. Они добывают самоцветы и руду, куют оружие, доспехи и украшения, зачастую наделяя свои изделия магическими свойствами. Солнечного света карлики не выносят, ведь тот превращает их в камни; а потому они выходят на поверхность только с наступлением ночи.

От скандинавских цвергов гномы Толкиена «позаимствовали» не только «северное мужество», но и имена. Так, имена всех участников похода к Одинокой горе (не считая хоббита Бильбо) взяты из «Старшей Эдды», а именно «Из прорицания вельвы». Оттуда же «родом» и Дарин, и многие другие гномы «Властелина Колец».

Голлум (GOLLUM)

По всей видимости, хоббит из племени струков.

• Комментарий.

Наиболее вероятный «прототип» Голлума – скандинавский карлик Андвари.

Игра в загадки, в которую играют Голлум и Бильбо, также «позаимствована» из скандинавской мифологии (впрочем, подобные «прения в мудрости» свойственны не только литературе скандинавов, но и европейской литературе в целом).

Драконы,СмогЗолотый(SMAUG THE GOLDEN)

  Дракон. Английский народный рисунок. XVII в.

• Комментарий.

Дракон Смог — один из многих персонажей, «проникших» в мир Толкиена из англосаксонской эпической поэмы «Беовульф», причем не только как наименование, но и как «сюжетная единица». 

Третий подвиг Беовульфа — победа над драконом, который разорял подвластные конунгу земли. Само имя Смога образовано от германского глагола smugan — «протискиваться в нору».

  Одинокая гора. Рисунок Дж. Р. Р. Т.

Кольцо Всевластья (ONE RING)

Величайшее из Колец Власти, называемое также Единым Кольцом.

Оно было выковано во Вторую эпоху Средиземья Сауроном втайне от эльфийских кузнецов, вместе с которыми он трудился. Это Кольцо превосходило могуществом все прочие, которые Саурон намеревался таким образом подчинить себе. Однако эльфы узнали о его замыслах и успели спрятать свои кольца; людские же кольца подпали под власть Единого.

Мотив «проклятого золота» привлекал многих авторов, к примеру Ф. Фуке де ла Мотта, К. Хеббеля, Г. Ибсена и др. Однако наиболее полное отражение этот мотив получил у Р. Вагнера в его оперной тетралогии «Кольцо Нибелунга».

Кольцо викингов. Позолоченное серебро. X в.

• Комментарий.

Тема власти — центральная для творчества Толкиена. И свое «сюжетное» развитие она находит в образе Кольца Всевластья, с которым поэтому необходимо «познакомиться поподробнее».

Надпись на Кольце Всевластья. Рисунок Дж. Р. Р. Т.

Кольцо Власти у Толкиена

Толкиен опускает мотив проклятого золота. У него нет ни слова о сокровищах нибелунгов или кого-то еще, которые кто-либо похищает. Все гораздо прозаичнее — и вместе с тем страшнее.

Главный антагонист Добра Саурон, верный прислужник злого бога Моргота, вначале был одним из майаров. Обманом завоевав доверие эльфов, Саурон вместе с ними стал ковать Кольца Власти. Втайне от эльфов он выковал Первое Кольцо, могущественнее всех остальных. Как гласит стих, предваряющий трилогию:

• ...Эльфам — Три Кольца — во владенья светлые.
•  Гномам — Семь Колец — в копи горные.
• Девять — Людям Мертвецам, ибо люди — смертные.
• И Одно — Владыке Тьмы, в земли черные — В Мордор, где таятся силы тьмы несметные.

В том одном Кольце — сила всех колец, Приведет в конце всех в один конец — В Мордор, где таятся силы тьмы несметные.

(Перевод В. Воседого)

Напомним, что магической силе Кольца Всевластья противостоять не может никто — ни человек, ни хоббит, ни эльф, ни даже маг. Читателям «Властелина Колец» наверняка памятен диалог Фродо и Гэндальфа в первой книге «Хранителей»:

« — Да как же я! Ты, Гэндальф, ты и сильный и мудрый. Возьми у меня Кольцо, оно — тебе.

— Нет! — вскрикнул Гэндальф, отпрянув. — Будь у меня такое страшное могущество, я стал бы всевластным рабом Кольца... Ужасен Черный Властелин — а ведь я могу стать еще ужаснее. Кольцо знает путь к моему сердцу, знает, что меня мучает жалость ко всем слабым и беззащитным, а с его помощью — о, как бы надежно я их защитил, чтобы превратить потом в своих рабов. Не навязывай мне его! Я не сумею стать просто хранителем, слишком оно мне нужно».

Кольцо Всевластья развращает любое живое существо и подчиняет его своей воле; зов Кольца настолько силен, что ему невозможно противиться; сила Кольца столь велика, что для владельца, кем бы тот ни был, очень сложно расстаться с ним хотя бы на мгновение; благодаря ему все представляется в искаженном, уродливом виде.

Символично, что уничтожить Кольцо — пускай и против собственной воли — помогает тот, кто сильнее всех (разумеется, после Саурона) стремился им завладеть — Голлум. Вспомним эту сцену: Фродо стоит на краю Роковой расселины, над ревущим пламенем, в которое он должен бросить Кольцо, и понимает, что не сможет этого сделать. И тут на него набрасывается Голлум... Короткая схватка, Голлум откусывает Фродо палец с Кольцом, теряет равновесие — и падает в расселину вместе со своей «прелестью».

Когда бы не Голлум, Фродо не сумел бы истребить Кольцо. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что толкиеновское Кольцо Власти (или Всевластья) есть литературная квинтэссенция мифологемы кольца.

  Хоббитон в Шире. Рисунок Дж. Р. Р. Т.

Для Толкиена стремление к власти, алчба, порочно изначально, ибо любая власть — от Бога и иной власти быть не может (не случайно свою рецензию на «Властелина Колец» Клайв С. Льюис озаглавил «Развенчание власти»). 

Если вдуматься, во всемогуществе Кольца Всевластья у Толкиена опять таки просматривается мифологический мотив. Кольцо как круг символизирует бесконечность, следовательно, кольцо власти подразумевает бесконечную власть, власть надо всем сущим.

«И объединить навек... под владычеством всесильным» — иначе говоря, окольцевать, то есть заключить в замкнутый круг, из которого нет выхода. Таким образом, словосочетание «Кольцо Всевластья» помимо прямого смысла имеет еще и метафорический; впрочем, эти два смысла не существуют один без другого. Вполне возможно, что на Толкиене история кольца власти не закончена — ведь «магические Кольца не пропадают бесследно: со временем они возвращаются в мир...».

Орки (ORCS)-злобные существа, выведенные Мелькором по образу и подобию эльфов.

Мелькор вывел орков не в последнюю очередь для того, чтобы вдосталь поиздеваться над эльфами. Неудивительно поэтому, что орки выглядят поистине омерзительно: коротконогие, приземистые, с длинными руками, едва ли не волочащимися по земле; у них смуглые лица, раскосые глаза, а из ртов торчат длинные клыки. Большинство орков (кроме урукхай) боятся солнечного света и даже сумеркам предпочитают темноту. Они искусные строители и кузнецы (хотя до гномов им далеко), однако ненавидят все красивое и более всего на свете любят убивать и разрушать.

• Комментарий.

Орки – «собственное изобретение» профессора Толкиена. На «выведение» орков его вдохновил все тот же «Беовульф», в котором часто встречается слово orcneas в значении «чудовища».

Хоббит.

Хоббиты – «собственное изобретение» профессора Толкиена.

Относительно фактического происхождения этого слова приводилось и по сей день приводится множество предположений (от «людей кроликов» — HOmo + raBBIT — до изысканных филологических версий, основанных на диалектных словечках английского языка). Сам Толкиен ни в письмах, ни в интервью не приоткрыл тайны происхождения этого слова, будто намеренно оставляя простор для фантазии почитателей и исследователей.

Мальчик с Пальчик и паук. Английский народный рисунок. XVII в.

Самое большее, что он себе позволял, — фразы наподобие следующей: «Все, что я помню о том, как начинался “Хоббит”: Я корпел над школьным аттестатом и вдруг отложил его в сторону и на чистом листе бумаги написал: “ земле была нора, и в этой норе жил хоббит”. До сегодняшнего дня не знаю, что меня подтолкнуло».

Об одном из своих главных героев, хоббите Бильбо Торбинсе, Толкиен писал так: «Господина Торбинса я представляю себе как человека, а вовсе не как “чудесного кролика” — почему то некоторые читатели мнят его именно кроликом. Это низенький человечек с короткими ногами и объемистым брюшком. Добродушное, круглое лицо; уши совсем чуть-чуть заострены “по-эльфийски”, кверху; волосы — темно-русые, короткие и вьющиеся. Ноги от лодыжек до стоп покрыты коричневой шерсткой.

 

Хоббитская нора изнутри. Рисунок Дж. Р. Р. Т.

Одежда: зеленые бархатные штаны, красный или желтый жилет, коричневая или зеленая куртка с золотыми (или медными) пуговицами, темно-зеленый плащ с капюшоном (подаренный гномами). Рост хоббита — около трех футов или три фута шесть дюймов».

Образ Мелькора (Моргот — «тёмный враг», это имя дал ему Феанор).

Семена зла, которые он посеял в сердцах эльфов и людей, дали ростки. Впоследствии Морготу поклонялись как величайшему из великих нуменорцы и другие люди, обольщенные Сауроном. Символом его владычества была Железная корона с вделанными в нее сильмарилами. На синдарине имя Мелькора звучало как Белегур — «великая погибель». В Средиземье его звали также Моргот Бауглир — «темный враг-притеснитель».

• Комментарий.

Первая и очевидная аналогия образу Мелькора – образ христианского Люцифера, падшего ангела, отличавшегося до своего падения особой близостью к Божеству. Эта аналогия настолько очевидна, что вряд ли имеет смысл прослеживать ее здесь сколько-нибудь подробно.

Что касается «этической составляющей» образа Мелькора, весьма любопытен в этой связи отрывок из одного толкиеновского письма:

  Ривенделл. Рисунок Дж. Р. Р. Т.

«Так или иначе, перед нами всегда три проблемы — Грехопадение, Смерть и Машина. 

Падение неизбежно, хотя происходить может по-разному. Смерть оказывает несомненное влияние на искусство и на творческую (наверное, следует сказать субтворческую) способность, которая, похоже, никак не связана с физиологией. Эта способность проистекает из страстной любви к реальному, “Первичному” миру и позволяет создавать новые варианты “грехопадения”. 

Может случиться так, что творческая способность станет одержимостью, болезненной привязанностью к тому, что создано “собственными руками”; что создатель Вторичного мира пожелает стать верховным божеством своего творения. Он восстанет против Творца и установленных тем законов — в первую очередь против Смерти. Отсюда рукой подать до жажды Власти, до стремления как можно быстрее осуществить свои желания, а, следовательно — и до Машины (Магии).

Под последней я разумею применение внешних средств, вместо того чтобы обратиться к внутренним силам, а также использование этих внутренних сил в недобрых целях. Проутюжить мир, словно бульдозером, подчинить себе волю других... Проблема Машины выросла из проблемы Магии.

В своих легендах я нечасто прибегаю к “магии”: эльфийская княгиня Галадриэль укоряет хоббитов за то, что они обозначают этим словом и происки Врага, и действия эльфов. Жаль, что в человеческом языке нет слова, которое позволило бы подчеркнуть разницу между той и другой магией.

Впрочем, мои эльфы всячески стараются показать, что их магия — другая. Это Искусство, лишенное множества ограничений, какими его наделили люди; искусство свободное, смелое, совершенное (ибо предмет и образ существуют в нем, как единое целое). И цель такого искусства — не Власть, а Вторичный мир — создается не для того, чтобы покорить и перекроить Первичный. Эльфы бессмертны — по крайней мере, если и погибнут, то вместе с мирозданием, поэтому сильнее озабочены тяготами бессмертия, чем бременем смертности.

Враг же, который возрождается всякий раз в новом обличье, помышляет, естественно, лишь о Власти, а посему является властелином магии и машин».

Эльфы (ELVES)

Эльфы — прекраснейшие среди всех живых существ Арды. Их слух и зрение гораздо острее, нежели у людей. Они никогда не спят, а чтобы отдохнуть, грезят наяву. Кроме того, они умеют общаться мысленно, без слов.

• Комментарий.

Благодаря Толкиену в литературе и «общественном сознании» произошло возрождение образа эльфов как высоких, мудрых и прекрасных существ.

В классической литературной традиции этот образ встречался в последний раз у английского поэта Эдмунда Спенсера, автора «Королевы фей», а затем появились сочинения таких поэтов, как Майкл Дрейтон, и шекспировские пьесы, в которых эльфы «уменьшились» как в размерах, так и в деяниях.

Толкиен в одном из писем позволил себе высказаться достаточно резко: «Это слово я употребляю в первоначальном значении, которому следовал еще Спенсер, и чума на Уилла Шекспира с его пресловутыми крылатыми малютками!»

Предшественником Толкиена в возрождении «истинного эльфийского облика» был Редьярд Киплинг, однако его усилия (сборники сказок «Пак с холма Пука» и «Награды и феи») не нашли отклика.

«После Толкиена» впору даже говорить не о возрождении древней традиции, а о создании новой, во всяком случае, современная литература жанра фэнтези описывает эльфов, твердо следует образу, который воплотил Толкиен и который тем самым сделался в известной мере каноническим.

В статье использовался выборочно материал из энциклопедии «Толкиен и его мир». Подготовила Герасимова София